«Красная капелла»

Такое название дали в гестапо самостоятельным группам антинацистского движения Сопротивления и разведывательных сетей, контактировавшим с СССР и действовавшим в европейских странах (Германия, Бельгия, Франция, Швейцария и другие) во время Второй мировой войны
Лидерами наиболее известных групп были Арвид Харнак («Корсиканец») и Харро Шульце-Бойзен («Старшина») в Берлине, а также Леопольд Треппер («Дора») в Париже и Брюсселе.

«Красная капелла» включала в себя многочисленные, зачастую не связанные друг с другом группы антифашистского Сопротивления. Они работали либо самостоятельно, либо в контакте с советской внешней разведкой, а часть из них — под непосредственным кураторством главного разведывательного управления генштаба Красной армии. Утверждение, будто все они направлялись из единого зарубежного центра и что их руководителем якобы являлся советский военный разведчик Леопольд Треппер, не соответствует действительности.

Берлинская группа Арвида Харнака и Харро Шульце-Бойзена пошла на добровольное сотрудничество с представителями советской внешней разведки, имея вполне конкретную цель — свержение гитлеровской тирании. Связи между антифашистами и представителями советской разведки носили характер партнёрства. Этим объясняется, в частности, то, что члены группы «Корсиканца» и «Старшины», хотя и решали важные разведывательные задачи, не были секретными помощниками зарубежной державы в классическом понимании этого термина. Связь с группой поддерживалась через «легальную» резидентуру внешнеполитической разведки в Берлине вплоть до нападения Германии на СССР.

Назначение Гитлера канцлером Германии в 1933 году обострило обстановку в стране. Фашизм стремился террором окончательно уничтожить демократические и прогрессивные силы немецкого народа. Полное, казалось бы, торжество фашизма в стране поставило перед внешней разведкой СССР актуальную задачу: выйти в Германии на оппозиционные силы, способные выступить против Гитлера, выяснить, каково их положение, кого они объединяют, какой придерживаются стратегии и тактики, каковы намерения гитлеровского руководства во внутренней и внешней политике. Для этого необходимо было найти способы проникнуть в высшие эшелоны власти Третьего рейха.

Этой работой начал заниматься Борис Моисеевич Гордон, заведующий консульским отделом посольства СССР в Берлине, руководитель «легальной» резидентуры НКВД, а помогал ему первый секретарь посольства Александр Гиршфельд, который согласился познакомить Гордона с сотрудником министерства экономики, доктором философии и юриспруденции Арвидом Харнаком и его женой Милдред.

В начале августа 1935 года на квартире доктора Харнака Гордон и Гиршфельд договорились, что Харнак («Корсиканец») будет вместе с советскими разведчиками бороться против диктатуры фашизма, за предотвращение затеваемой нацистами войны против европейских народов и СССР.

На ближайшей встрече Гордон поставил перед «Корсиканцем» вопрос о переходе к работе на строго конспиративной основе, прекращении афиширования своей антифашистской деятельности и проявлении осторожности в личном поведении. По рекомендации Гордона Харнак вступил в национал-социалистическую партию. Он должен был стать внешне стопроцентным «наци». В 1935-м Харнак становится правительственным, а потом и старшим правительственным советником в имперском министерстве экономики. Из справочного фонда министерства он мог получать информацию о любом секторе хозяйства страны и военном производстве. Он получал бесценные сведения, которые передавались в Москву.

Антифашистскую борьбу вместе с «Корсиканцем» вели его близкие и преданные друзья Адам Кукхов («Старик»), видный писатель и драматург, и его жена Грета Кукхов («Кан»).

Через профессора Хебеле, тоже разделявшего антифашистские взгляды, и супругов Кукхов «Корсиканец» познакомился со «Старшиной» — Харро Шульце-Бойзеном, старшим лейтенантом, служившим в штабе авиации маршала Геринга. Тесные отношения между этими антифашистами послужили основой для возникновения одной из наиболее активных ячеек антигитлеровского Сопротивления.

Благодаря связям с членами верховного командования сухопутных сил, комитета по 4-летнему плану милитаризации немецкой экономики, Имперской хозяйственной палаты, руководством концерна «ИГ Фарбен», а также с сотрудниками Института военно-экономической статистики «Корсиканец» был в курсе важных вопросов подготовки Германии к агрессии и заблаговременно информировал об этом СССР.

В 1937 году Гордон был вызван в Москву, где на основании ложного доноса арестован, осуждён и расстрелян. Отзыв Гордона обезглавил резидентуру. В её составе успешно действовало до полутора десятков разведчиков, имевших интересные и важные источники информации. Так, Карл Беренс, конструктор-проектировщик, работал на военном заводе «АЕГ-Турбине». Харнак познакомил Беренса с работником внешней разведки. Беренс предоставил разведке ценные данные о военной опытной станции министерства авиации.

Эрвин Гертс — полковник авиации, начальник контрразведывательной службы министерства авиации. По профессии лётчик. Сблизился со «Старшиной» и передавал ему ценные сведения. От «Старшины» информация поступала к «Корсиканцу» и далее в Москву.

Гюнтер Вайзенборн — редактор немецкого радио, по профессии журналист. Близко сошёлся с Харро Шульце-Бойзеном и стал его активным помощником, добывая политическую информацию в министерстве пропаганды и журналистских кругах.

После отъезда Гордона резидентуру некоторое время возглавлял А. И. Агаянц — молодой, но уже достаточно опытный разведчик. Но в декабре 1938 года он скончался на операционном столе, и до сентября 1939-го берлинская резидентура не имела руководителя. В Центре не хватало кадров, опытные разведчики были уничтожены в ходе репрессий.

В сентябре 1939 года выбор пал на А. З. Кобулова (5 классов образования плюс курсы счетоводов и никакого опыта разведывательной работы) — протеже Берии. Руководство внешней разведки, оценив результаты, пришло к выводу, что работу резидентуры необходимо улучшить. Так во второй половине 1940 года в Германию в качестве заместителя резидента «легальной» резидентуры прибыл опытный разведчик Коротков. Спустя некоторое время он возобновил встречи с «Корсиканцем», а позднее и со «Старшиной». От них была получена ценная информация о приготовлении Германии к войне против СССР.
В октябре 1940-го «Корсиканец» сообщил, что в ближайшее время предстоит военная оккупация немцами Румынии, а это предварительный шаг к войне против СССР.
В декабре 1940 года связи Короткова с «Корсиканцем» и другими были прерваны в связи с провалом разведчика-нелегала Червонной, попавшей в засаду, устроенную гестапо на квартире агента, на встречу с которым она шла. После этого инцидента Центр направил деятельность резидентуры на перепроверку данных о знакомых «Корсиканца» и обеспечение безопасности советских загранучреждений, а также проверку и конкретизацию полученных от источника сведений о военных приготовлениях Германии в отношении СССР. В частности, рекомендовалось выяснить, как Германия рассчитывает использовать экономические ресурсы СССР в хозяйственном плане в случае ведения военных действий.

В марте 1941 года Коротков по указанию Центра установил связь со «Старшиной», который входил в группу «Корсиканца». Это было сделано для проверки информации «Корсиканца». Харро Шульце-Бойзен произвёл на советских кураторов хорошее впечатление. Это был целеустремлённый, решительный офицер, который пошёл на контакт с советскими представителями по политическим убеждениям.

От «Старшины» было получено значительное количество материалов, подтверждавших ранее сообщённую информацию «Корсиканца» об активной подготовке Германии к войне против СССР. Однако Кремль адекватной реакции не проявлял. В немалой степени этому способствовало то, что фашистские специальные службы осуществляли большую работу по дезинформации СССР с использованием агентуры и технических средств.

Разведка тем не менее приняла ряд мер для подготовки агентурной сети в Германии к работе в условиях военного времени. В марте-апреле 1941 года в берлинскую резидентуру было направлено указание руководства внешней разведки об организации прямой радиосвязи ценной агентуры с Центром (т.н. создание нескольких нелегальных резидентур, могущих осуществлять связь с Москвой по радио).

С каждым днём от «Корсиканца» и его друзей — Харро Шульце-Бойзена, Адама Кукхофа, супругов Курта и Элизабет Шумахер и других — поступали сведения, убеждавшие, что маховик подготовки агрессии Гитлера против СССР всё больше раскручивался. В частности, Харро Шульце-Бойзен добыл данные штаба ВВС, предусматривавшие бомбардировку Ленинграда, Киева, Выборга и других объектов на советской территории, а также о завершении подготовки вермахта к нападению на СССР. 10 марта 1941 года Коротков доложил эту информацию в Центр.

Вскоре «Корсиканец» вызвал советского куратора на срочную встречу и сообщил, что заместитель руководителя Института военно-хозяйственной статистики Лянге-Литке проинформировал его о том, что в генеральном штабе вермахта надеются сломить сопротивление Красной армии в течение первых восьми дней войны. Оккупация Украины лишит СССР основной промышленной базы. Будут отторгнуты Кавказ, Урал (предполагается достичь их на 25-е сутки с начала военных действий). Нападение диктуется соображениями военного превосходства Германии над СССР.

В начале мая 1941 года Центр дал указание Короткову подыскать радиста и ждать радиоаппаратуру. Впрочем, обещанные Центром рации и другие технические средства явно запаздывали. Техника поступила только в конце апреля — начале мая. В багаже находились две портативные рации в контейнерах — чемоданчиках с питанием от батареек. Переносные радиопередатчики могли работать в квартирах верхних этажей домов, в поле, в лесу, с поверхности воды. Радиус действия рации достигал тысячи километров. Принимающая база была оборудована в районе Бреста. Среди распакованных коробок оказались карманные приёмник и передатчик, работавшие от электросети напряжением 110−220 вольт. Инструкции по использованию к ним не было. Рация была передана группе «Корсиканца».

22 июня 1941 года началась война. Из Москвы поступила срочная шифровка с требованием уничтожить секретные документы и обусловить связь с ценной агентурой.

2 июля 1941-го интернированный состав посольства СССР покинул Германию. Связь со многими источниками была потеряна. Война с Германией сделала невозможным пребывание «легальных» резидентур и в тех странах, которые выступили союзниками Гитлера против СССР.

Подготовленные и заброшенные на вражескую территорию за годы войны разведчики-нелегалы положительных результатов не дали, а около 20 разведчиков бесследно исчезли, и установить их судьбу не удалось.

Положение немецких антифашистов, поддерживавших связь с Москвой, стало ещё более тяжёлым. Центр не сообщил А. Харнаку длину собственной волны радиопередач, без чего радиосвязь с берлинцами носила односторонний характер. В Берлине при всём желании не могли принять и расшифровать указания из Москвы, если бы они и последовали. Оборудованная в районе Бреста приёмная станция для Харнака перестала существовать в первые же дни войны по причине стремительного наступления вермахта. Другого приёмного пункта у внешней разведки не было.

Самым сложным моментом в работе групп «Красной капеллы» после начала войны была организация связи с Центром. Антифашисты располагали информацией, которую требовалось срочно передать в Москву. И потому в работу на канале связи с организацией подключили возможности военной разведки.
Шульце-Бойзен сумел получить стратегический план военных действий немецкого верховного командования на 1942 год. Речь шла о наступлении в южном направлении, в сторону Кавказа, с целью пополнения запасов горючего для ВВС, танковых частей и другой боевой техники в связи с тем, что своих запасов у немцев хватало лишь до марта.

Были переданы в Центр также сведения о возможности усиления немецких войск под Москвой и Ленинградом за счёт перевода воздушно-десантных частей с острова Крит. Была получена стратегически важная информация о том, что штурма Ленинграда не будет, поскольку принято решение о блокаде.

Уже в первые месяцы войны организация регулярно сообщала о значительных потерях немецких ВВС, о сложности поставок в армию новых самолётов, о намерении Гитлера рассмотреть вопрос о начале химической войны. Но уже с конца июня вся эта информация шла по каналам военной разведки — РУ ГШ РККА.

Вплоть до августа 1942 года советская внешнеполитическая разведка упорно продолжала поиски путей восстановления связи с берлинскими антифашистами. Но вскоре заброшенные в Берлин Альберт Хесслер («Франц») и Роберт Барт («Бек») были арестованы гестапо. С этого момента и началась ликвидация «Красной капеллы». Массовые аресты её членов будут проведены в середине сентября 1942 года.

Почти все участники «Красной капеллы» были казнены. Однако полученная от них информация продолжала работать на Советский Союз и в последующем, например накануне и в период великого сражения на Курской дуге летом 1943 года. Это были сведения о новейшей немецкой технике, её численности и военном потенциале Третьего рейха. Эта информация, полученная от «Красной капеллы», подтвердила сведения, переданные в Центр членами Кембриджской пятёрки, что позволило советской стороне заблаговременно подготовиться к танковым баталиям лета 1943 года и добиться решительного перелома в Великой Отечественной войне.
Подготовил Александр ДУХАНИН,
генерал-майор юстиции в отставке,
почётный сотрудник госбезопасности